Полномасштабное российское вторжение в соседнюю Украину стало крупнейшей новостной темой в международной политики с конца февраля 2022 г.
Последствия охватывают гораздо большую территорию, чем Россия и Украина, а в журналистскую работу по этой теме вовлечены не только опытные военные репортеры, работающие на фронте, и журналисты-международники.
Учитывая давнюю историю изощренных манипуляций СМИ, особенно в России, — хотя в Украине были свои моменты — и потенциал эскалации конфликта, сложности в работе журналистов, вызванные этой войной, — вопросы этики, достоверности, безопасности — многочисленны.
Комитет защиты журналистов заявляет, что как минимум 12 журналистов погибли в Украине, а раненых еще больше. Все журналисты должны иметь соответствующую подготовку, поддержку в работе, должна быть проведена оценка рисков. Редакторы при заказе должны быть крайне осторожны с привлечением фрилансеров, чтобы избежать излишних стимулов брать неоправданные риски.
Журналисты должны знать о своих обязательствах по защите источников и помогающим им местного персонала, например фиксеров, а также разбираться в соответствующих международных соглашениях по правам человека. Хотя Устав ООН не является обязательным для новостных организаций, журналистам следует знать, что, например, видео и фото с военнопленными распространять не допускается, также недопустима публикация интервью с военнопленными, взятых под принуждением.
Вдалеке от фронта, редакциям надо проявлять особенный скептицизм: ни Вооруженные силы РФ, ни правительство Украины не следует рассматривать как надежные источники. Информация, которую они предоставляют, требует независимой проверки, и аккуратного разбора. Это не попытка сказать, что обе стороны стоят друг друга — но во время войны многие страны используют стратегическую дезинформацию, и перед независимыми журналистами стоит задача отделить правду от вымысла или пропаганды.
В похожем ключе, видео от пользователей интернета требует проверки экспертами, также следует тщательного обдумать, распространять их или нет. Крайне распространена практика вбросов, когда старые видео (или даже кадры из телефильмов и компьютерных игр) используются, чтобы обмануть журналистов, что в случае удачи может значительно подорвать доверие к опубликовавшему их изданию.
Российская пропаганда, однако, действует гораздо более тонко. Искренняя массовая поддержка Украины в интернете подорвала ее способность доминировать в соцсетях. Например, проукраинские пользователи соцсетей Fella, использующие в качестве аватара в своих профилях комическое изображение собаки Сиба-ину, регулярно ведут в сетях контрпропаганду.
Россия показала способность использовать в свою пользу самые благонамеренные репортажи или комментарии западных источников. Были сделаны многочисленные независимо проверенные отчеты о нарушениях Россией прав человека во время войны в Украине, в том числе: братские могилы, пытки пленных, использование изнасилований и сексуального насилия как оружия в войне. Однако, Amnesty International выпустила скандальный доклад, в котором обвиняла Украину в нарушении прав человека в связи с размещением военных объектов и персонала в зонах, где проживает гражданское население. Несколько международных экспертов-юристов обвинили НКО в плохом понимании законодательства, регулирующего вооруженные конфликты, в то время как Россия умело использовала этот доклад в своих целях, сделав из него ложные выводы и сравнения, которые затем транслировались международной аудитории.
Джейн Литвиненко, журналистка и исследователь Центра Шоренстайн по изучению СМИ, политики и государственного управления (а также канадка украинского происхождения), отмечает риски связанные с российскими фейками и эксплуатацией новостей.
«Россия давно была замечена в том, что манипулировала журналистами, подбрасывая им поддельные документы, в том числе фотографии и видеозаписи» — говорит Литвиненко. «Одновременно с этим, она использует комментарии людей из разных стран: появление на российском ТВ Алекса Джонса, Такера Карлсона и Илона Маска — хорошее напоминание об этом».
«Журналистам надо понимать, как отслеживать источники фотографий или видео, для их проверки, прежде чем цитировать или пересылать их. Одновременно с этим, им нужно быть осторожными в том, как они подают материал в своих репортажах, чтобы избежать эксплуатации их сюжетов российской пропагандистской машиной».
Основатель Bellingcat Элиот Хиггинс отмечает особый риск, связанный с новостными агентствами, которые работают в условиях постоянной срочности и чья работа основана на подробной передаче сказанного различными сторонами — их работа является источником для других новостных СМИ. Однако это не всегда работает как надо в современном мире, подключенном к интернету.
«Российские власти понимают, как западные СМИ передают заявления правительств, что обычно происходит вне контекста проверки фактов или проверки сказанного официальными представителями властей», отмечает Хиггинс в письменном интервью.
«Они используют это как возможность распространения дезинформации, особенно через агентства новостей».
Еще один пример этической дилеммы — следует ли публиковать сведения о погибших с украинской стороны. В первые дни вторжения сложился неофициальный консенсус (хотя и не без запроса со стороны властей Украины), когда западные СМИ воздерживались от публикации подобных деталей. Но по мере развития конфликта, консенсус постепенно утратил силу. Здесь вступают в противоречия различные обязанности и виды ответственности — разные СМИ принимают разные решения, но это делается не спонтанно, а хорошо обдумав.
Похожие вопросы возникают когда заходит речь о публикации в репортажей о передвижениях ВСУ, их стратегии или мест, попавших под обстрел ракетами или дронами. Правительство Украины ввело ограничения для журналистов, в том числе запрет на публикацию названий подразделений и их местоположения, запрет на съемку военных объектов, несколько часов ожидания прежде чем публиковать новости о попадании ракет или артобстреле, а также координация всех своих передвижений в зоне боевых действий с военными, так как любая опубликованная информация может быть использована российскими войсками для более точного наведения при будущих обстрелах. Здесь, опять же, отдельные журналисты и их редакции должны сделать выбор, а если мнение журналиста не совпадает с решением редакции, он может оспорить его, связавшись с профсоюзом.
В любом конфликте перед редакциями встают серьезные этические вопросы. Главная трудность в случае с Украиной — понимать каким образом Россия может эксплуатировать верную (или просто «годную к публикации») информацию и решить каким образом адаптировать свою работу с учетом этого. Это вопрос, который со временем будет становиться только острее.
Джеймс Болл — международный редактор The Bureau of Investigative Journalism, где он ведет международные некоммерческие журналистские проекты. Также он работает как фрилансер в качестве автора, ведущего и еженедельного обозревателя в The New European. Он был вошел в состав попечительского совета Сети этичной журналистики в декабре 2020 г. и является председателем ее консультативного комитета в Великобритании.
Фото: Supamotion/Shutterstock
Перевод Даниэля Джвирблиса
Сеть этичной журналистики (СЭЖ) при поддержке Фонда Эвенса заказала серию статей об этических проблемах, с которыми сталкиваются журналисты, освещающие войну, в Украине, в России и в остальном мире. Эта серия статей является продолжением недавно опубликованных докладов о пейзаже СМИ, ‘Обеспечить доверие к журналистике в Центральной Восточной Европе‘, описывающих ситуацию в Болгарии, Венгрии, Грузии, Польше, Словакии Чехии и Украине.